Неточные совпадения
Но все, как бурные, так и кроткие,
оставили по себе благодарную
память в сердцах сограждан, ибо все были градоначальники.
— Неужели нет на свете женщины, которой вы хотели бы
оставить что-нибудь на
память?..
«Стало быть, не
оставил же еще совсем разум, стало быть, есть же соображение и
память, коли сам спохватился и догадался! — подумал он с торжеством, глубоко и радостно вздохнув всею грудью, — просто слабосилие лихорадочное, бред на минуту», — и он вырвал всю подкладку из левого кармана панталон.
Уверенность, что все, даже
память, даже простое соображение
оставляют его, начинала нестерпимо его мучить.
Но
память по себе намерен кто
оставитьЖитьем похвальным, вот пример...
«Жажда развлечений, привыкли к событиям», — определил Самгин. Говорили негромко и ничего не
оставляя в
памяти Самгина; говорили больше о том, что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз дров. Казалось, что весь город выжидающе притих. Людей обдувал не сильный, но неприятно сыроватый ветер, в небе являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами. В общем было как-то слепо и скучно.
Казалось, что движение событий с каждым днем усиливается и все они куда-то стремительно летят,
оставляя в
памяти только свистящие и как бы светящиеся соединения слов, только фразы, краткие, как заголовки газетных статей.
Он
оставил Самгина в состоянии неиспытанно тяжелой усталости, измученным напряжением, в котором держал его Тагильский. Он свалился на диван, закрыл глаза и некоторое время, не думая ни о чем, вслушивался в смысл неожиданных слов — «актер для себя», «игра с самим собой». Затем, постепенно и быстро восстановляя в
памяти все сказанное Тагильским за три визита, Самгин попробовал успокоить себя...
Он шумно встал и ушел. Болтовня его не
оставила следа в
памяти Самгина.
Даже для Федосовой он с трудом находил те большие слова, которыми надеялся рассказать о ней, а когда произносил эти слова, слышал, что они звучат сухо, тускло. Но все-таки выходило как-то так, что наиболее сильное впечатление на выставке всероссийского труда вызвала у него кривобокая старушка. Ему было неловко вспомнить о надеждах, связанных с молодым человеком, который
оставил в
памяти его только виноватую улыбку.
Там был записан старый эпизод, когда он только что расцветал, сближался с жизнью, любил и его любили. Он записал его когда-то под влиянием чувства, которым жил, не зная тогда еще, зачем, — может быть, с сентиментальной целью посвятить эти листки
памяти своей тогдашней подруги или
оставить для себя заметку и воспоминание в старости о молодой своей любви, а может быть, у него уже тогда бродила мысль о романе, о котором он говорил Аянову, и мелькал сюжет для трогательной повести из собственной жизни.
Я с пришедшими товарищами при закате солнца вернулся на фрегат, пристально вглядываясь в эти утесы, чтоб
оставить рисунок в
памяти.
P.S. Мой муж, вероятно, не особенно огорчится моим отъездом, потому что уже, кажется, нашел себе счастье en trois…. [втроем (фр.).] Если увидите Хину, передайте ей от меня, что обещанные ей Половодовым золотые прииски пусть она сама постарается отыскать, а лично от себя я
оставляю ей на
память моего мохнатого друга Шайтана».
«Золотые прииски пусть она сама постарается отыскать, а лично от себя я
оставляю ей на
память моего мохнатого друга Шайтана…» Эта фраза колола Хионию Алексеевну, как змеиное жало.
— Одно решите мне, одно! — сказал он мне (точно от меня теперь все и зависело), — жена, дети! Жена умрет, может быть, с горя, а дети хоть и не лишатся дворянства и имения, — но дети варнака, и навек. А память-то,
память какую в сердцах их по себе
оставлю!
Он не тотчас лишился
памяти; он мог еще признать Чертопханова и даже на отчаянное восклицание своего друга: «Что, мол, как это ты, Тиша, без моего разрешения
оставляешь меня, не хуже Маши?» — ответил коснеющим языком: «А я П…а…сей Е…е…ич, се… да ад вас су… ша… ся».
Мамзель Мими
оставила по себе
память довольно приятную.
Его евангелие коротко: «Наживайся, умножай свой доход, как песок морской, пользуйся и злоупотребляй своим денежным и нравственным капиталом не разоряясь, и ты сыто и почетно достигнешь долголетия, женишь своих детей и
оставишь по себе хорошую
память».
Влияние Грановского на университет и на все молодое поколение было огромно и пережило его; длинную светлую полосу
оставил он по себе. Я с особенным умилением смотрю на книги, посвященные его
памяти бывшими его студентами, на горячие, восторженные строки об нем в их предисловиях, в журнальных статьях, на это юношески прекрасное желание новый труд свой примкнуть к дружеской тени, коснуться, начиная речь, до его гроба, считать от него свою умственную генеалогию.
Мне хотелось
оставить ему что-нибудь на
память, я снял небольшую запонку с рубашки и просил его принять ее.
Память совершает отбор, многое она выдвигает на первый план, многое же
оставляет в забвении, иногда бессознательно, иногда же сознательно.
Да еще
оставил после себя Петр Кирилыч на
память потомству особый способ резать расстегаи.
[Только одного я встретил, который выразил желание остаться на Сахалине навсегда: это несчастный человек, черниговский хуторянин, пришедший за изнасилование родной дочери; он не любит родины, потому что
оставил там дурную
память о себе, и не пишет писем своим, теперь уже взрослым, детям, чтобы не напоминать им о себе; не едет же на материк потому, что лета не позволяют.]
О друзья мои, сыны моего сердца! родив вас, многие имел я должности в отношении к вам, но вы мне ничем не должны; я ищу вашей дружбы и любови; если вы мне ее дадите, блажен отыду к началу жизни и не возмущуся при кончине,
оставляя вас навеки, ибо поживу на
памяти вашей.
И жил он, ваш блаженныя
памяти прадедушка, в хоромах деревянных малых; а что добра после себя
оставил, серебра что, всяких запасов, все подвалы битком набиты были.
С грустью
оставлял я Сергеевку и прощался с ее чудесным озером, мостками, с которых удил, к которым привык и которых вид до сих пор живет в моей благодарной
памяти; простился с великолепными дубами, под тенью которых иногда сиживал и которыми всегда любовался.
На
память я тебе
оставлю вот это (и она показала мне большую ладонку, которая висела у ней на груди вместе с крестом).
«Scripta» исчезают бесследно, не
оставляя в
памяти ничего, кроме мути; но подписчик остается (вон он, слоняется по улице! — где у тебя портмоне?.. дур-рак!), и запах его имеет одуряющие свойства.
— Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m’obligerez. [Вы меня обяжете, если
оставите себе эту вещь на
память о нашей встрече.] И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер дает ему свою, и все присутствующие в группе как французы, так и русские кажутся очень довольными и улыбаются.
Вкрались в сердце лестью, притворством, овладели мной совершенно, а потом кинули, когда я уж не в силах выбросить вас из
памяти… нет! я вас не
оставлю: я буду вас всюду преследовать.
Известно давно, что у всех арестантов в мире и во все века бывало два непобедимых влечения. Первое: войти во что бы то ни стало в сношение с соседями, друзьями по несчастью; и второе —
оставить на стенах тюрьмы
память о своем заключении. И Александров, послушный общему закону, тщательно вырезал перочинным ножичком на деревянной стене: «26 июня 1889 г. здесь сидел обер-офицер Александров, по злой воле дикого Берди-Паши, чья глупость — достояние истории».
Кроме прекрасной
памяти, которую
оставил по себе С.А. Юрьев, вспоминается после него ряд анекдотов, характеризующих его удивительную рассеянность.
— Вы так хорошо испортили «казенную» бумагу, что и «казенную» лошадь можно за это простить. Не беспокойтесь, за выпуск номера мы вас не привлечем. Я поговорю с цензором, а эти строчки я
оставлю себе на
память.
Когда-нибудь я надеюсь возобновить в своей
памяти подробности этой недавней старины, которая исчезла на наших глазах не
оставив по себе никакого следа.
— Новопреставленному! вечная
память! Ах, брат, брат,
оставил ты нас! а кому бы, кажется, и пожить, как не тебе. Дурной ты, брат! нехороший!
Так по крайней мере о нем потом выражались арестанты, между которыми он
оставил о себе хорошую
память.
В нем было что-то очень близкое кочегару, но в то же время он напоминал мне деда, начетчика Петра Васильева, повара Смурого, и, напоминая всех людей, цепко укрепившихся в моей
памяти, он
оставлял в ней свой глубокий узор, въедался в нее, точно окись в медь колокола.
— Вы уж, пожалуйста,
оставьте его речи в своей
памяти, не разглашая их.
Ему шёл седьмой год, когда мать его вдруг исчезла из дома: она не умерла, а просто однажды ночью тайно ушла куда-то,
оставив в
памяти мальчика неясный очерк своей тонкой фигуры, пугливый блеск тёмных глаз, торопливые движения маленьких смуглых рук, — они всегда боязливо прятались. Ни одного слова её не осталось в
памяти сына.
«Дни идут с незаметной быстротой и каждый
оставляет добрую
память о себе, чего раньше не было.
— А вся сила потрачена зря, безо всякой охоты
оставить в людях
память о себе. А захоти он — был бы, при этой своей силе, великого дела заводчик, и людям кормилец, и сам богат…
Женился в очень молодых годах, любил свою жену без
памяти; но она умерла,
оставив в его сердце неизгладимое, благодарное воспоминание.
О, еще мгновенье!
Ты ничего на
память не
оставишь? Нет
В тебе к безумцу сожаленья?
Эти речи, эти образы, быть может, не задерживаются в его
памяти в ярких и резко очерченных формах, но они несомненно
оставляют в его сознании общее впечатление сочувственного, родственного.
Может быть, эти первые впечатления этого вечера
оставили в моей
памяти то, что поразило меня и осталось навсегда.
«
Оставляю вам свой фальшивый паспорт, — начал я, — прошу
оставить его себе на
память, фальшивый человек, господин петербургский чиновник!
Зачем
оставлять ему постоянную
память его несчастия и позора?
Бабушка знала, что дочь ее изображается вдвоем, рядом с очень милою и скромною девушкой, которая потом вышла замуж за одного из князей Щербатовых и
оставила до сих пор по себе превосходную
память.
Лыняев.
Оставить добрую
память вы очень можете.
Глафира. Не шучу. Прощайте! Не поминайте лихом! В самом деле, не сердитесь на меня за мои шутки! Мне хочется
оставить добрую
память по себе.